Вскормили змея

В 2012 году развивающиеся страны станут для Китая его приоритетным экспортным рынком, а «аутентичные» китайские производители сменят компании с иностранным капиталом в роли главного экспортера из КНР. Китай все более заметен на рынках высокотехнологичной продукции, где десять лет назад его не ждали, и выдавливает оттуда западных производителей. Следующим этапом рыночной экспансии станет выход на развитые рынки и разгром западных производителей сложной технической продукции на их поле.

Economist Intelligence Unit (EIU) публикует доклад о перспективах китайского экспортного сектора в предстоящие 10 лет и о том, как он повлияет на бизнес западных компаний. По мере того как в Китае растут зарплаты и технологическая оснащенность, компании из КНР перемещаются в верхние ценовые сегменты. Из поставщиков простых и дешевых товаров на развитые рынки они превращаются в конкурентов западных производителей сложной продукции – для начала на развивающихся рынках.


Западные производители тяжелого оборудования, в частности строительного, уже страдают от обострившейся конкуренции. К концу этого года ожидается, что КНР обойдет Германию и Японию и станет вторым после США экспортером тяжелой строительной техники. Успехи в экспорте оборудования способствуют развитию бедных внутренних областей страны, где преобладает тяжелая промышленность.


По оценкам EIU, спрос на сложную китайскую продукцию пока будут предъявлять главным образом развивающиеся рынки – в пользу этого говорит и статистика последних лет, согласно которой доля на них западных компаний устойчиво сокращается. Снижается и роль иностранных инвестиций в экспортных успехах КНР. Сейчас на долю чисто китайских экспортеров приходится 48% экспорта, но в течение следующего года они перевалят за 50%.


Китай быстрыми темпами увеличивает объем экспорта. В 2000-2010 годах ежегодный рост экспорта к предыдущему году составлял 20-40%, лишь с двумя спадами – относительным в 2001 году (прирост составил менее 10%) и абсолютным в 2009 году, когда экспорт сократился на более чем 20%. Однако уже в следующем году темпы роста превысили 40%.


В 2010 году на Китай пришлось 13,7% мирового экспорта промышленной продукции. При этом по структуре его экспорт от года к году все более похож на американский и европейский, хотя пока далек от стопроцентного сходства. Судя по индексу ESI (Export Similarity Index), который приводят авторы доклада, китайский экспорт пересекается с европейским на 46% и с американским на 42%. Действительно, КНР пока в основном производитель простой продукции – одежда, текстиль, обувь, игрушки и т. п. Но главная тенденция направлена против западных экономик. За нулевые годы Китай заметно изменил структуру экспорта в пользу таких видов продукции, как автомобили, микросхемы, медикаменты, медицинская техника, сложное промышленное оборудование. Что же до развитых экономик, их доля в мировом промышленном экспорте сократилась с 63,3% в 2001 году до 56,3% в 2010 году.


Аналитики EIU выделили 37 рынков, где сейчас (пока) доминируют производители из развитых стран, но Китай в это же время ведет экспансию особенно энергично. К числу таких рынков относятся, например, гражданское судостроение, производство электрооборудования, холодильного оборудования, сельскохозяйственной техники, мотоциклов, автокранов и погрузчиков и др.


Экспансия Китая ставит вопрос об очень больших деньгах. Экспортный объем только гражданского судостроения в 2010 году, по данным доклада, составил 124 млрд долларов, и Китай на этом рынке увеличил свою долю с 14,4% в 2007 году до 28,4% в 2010 году. Похожим образом выглядит ситуация и на других «угрожаемых направлениях»: во многих случаях всего за три года доля китайских производителей увеличилась в 1,5-2 раза.


Может ли что-то приостановить быстрый рост Китая? Авторы доклада полагают, что слабым звеном в экономической политике Пекина является избыточный акцент на индустриализации в ущерб развитию человеческого капитала, созданию эффективного регулирования и наращиванию опыта эксплуатации сложных систем – например, транспортных. В качестве примера приводится недавняя июльская катастрофа сверхскоростного поезда, погубившая десятки людей. Еще авторы обращают внимание, что хотя в Китае каждый год получают дипломы инженеров больше выпускников, чем в любой другой стране, но при этом 80% населения не заканчивают среднюю школу.


Как кажется, эти контраргументы несколько притянуты за уши. Да, катастрофа поезда – но как это само по себе повлияло на мировой экспорт? Четыре пятых населения малограмотные крестьяне или вчерашние жители деревни, но двухсот с лишним миллионов квалифицированных работников пока хватает, чтобы расширять верхние этажи экспортной пирамиды. А там и остальные подтянутся.

Угрозы китайского агропрома приобретают планетарный масштаб

Квадратный арбуз был представлен на Китайской аграрной выставке

Роста урожайности китайские производители добиваются в основном за счет использования генно-модифицированных сортов и большого количества химикатов

По данным министерства коммерции КНР, за первые четыре месяца 2011 года объем экспорта китайской сельхозпродукции составил в финансовом выражении 18,68 млрд долларов.

Экспорт картофеля из Китая

Значительная часть китайского урожая выращивается на полях, орошаемых за счет откачивания воды из водоносных слоев

Китай - крупнейший производитель чеснока в мире

Китайские фермеры используют все больше химикатов, которые позволяют ускорить или, наоборот, замедлить созревание плодов — в зависимости от потребностей рынка

За последние 25 лет общее количество химикатов, применяемых на полях Китая, возросло более чем в три раза

Китай захватывает мировой рынок продовольствия

Китай последовательно наращивает долю своей продукции на мировом продовольственном рынке. По данным министерства коммерции КНР, за первые четыре месяца 2011 года объем экспорта китайской сельхозпродукции составил в финансовом выражении 18,68 млрд долларов. Это на 34,4% больше, чем за аналогичный период 2010-го.

Чем накормят нас китайцы?

Роста урожайности китайские производители добиваются в основном за счет использования генно-модифицированных сортов и большого количества химикатов. Площадь, занимаемая ГМ-культурами, в Китае равна территории Франции. При этом безопасность ГМ-культур для человека и природы до сих пор остается под вопросом. Более того, существует целый ряд данных о негативном влиянии трансгенных культур на экологию. В частности, утверждение о том, что трансгенные сорта помогают уменьшить количество химикатов на полях, далеко не всегда соответствует истине. Так, поля с трансгенными растениями, устойчивыми к определенному гербициду, для борьбы с сорняками обрабатывают эффективными гербицидами широкого спектра действия. Помимо того что эти гербициды приводят к обеднению видов насекомых и птиц, они накапливаются в клетках растений, так что соя или свекла, выращенные подобным образом, могут вызвать не только аллергию, но и отравление.

Помимо ГМ-культур и ставших уже банальными пестицидов и гербицидов китайские сельхозпроизводители используют все больше химикатов, которые позволяют ускорить или, наоборот, замедлить созревание плодов — в зависимости от потребностей рынка. За последние 25 лет общее количество химикатов, применяемых на полях Китая, возросло более чем в три раза. В 2010 году эта цифра достигла 54,6 млн тонн, что вывело Китай на первое место в мире по данному показателю. Среднее использование химических удобрений на 1 му (0,07 га) земли в Китае в 2,5 раза выше, чем в среднем в мире.

Большинство пахотных земель в Китае, помимо чисто «сельскохозяйственных» химикатов, загрязнено в результате слива промышленных и городских отходов, а также использования навоза домашних животных, в кормах которых содержится большое количество гормонов.

Плодородных земель в Китае становится все меньше

Трансгенные растения в большей степени, чем обычные, истощают почву и нарушают ее структуру. Токсины ГМ-растений подавляют жизнедеятельность почвенных беспозвоночных, микрофлоры и микрофауны.

Химическое загрязнение почв и использование ГМ-сортов привело к значительному снижению плодородия сельхозземель в Китае. По данным Китайской академии сельскохозяйственных наук, в настоящее время количество органических веществ в некогда плодородных землях на северо-востоке страны сократилось с 8–10% в 50-х годах до 1–5%. Более 1/3 пахотных полей Китая уже подходят к порогу бесплодности.

Кроме того, значительная часть китайского урожая (половина всего объема пшеницы в стране и треть кукурузы) выращивается на полях, орошаемых за счет откачивания воды из водоносных слоев. Чрезмерное откачивание приводит к понижению уровня грунтовых вод. Лишенные орошения и истощенные поля перестают возделываться, что приводит к эрозии почв. Ведущий китайский исследователь пустынь Ван Тао сообщает, что ежегодно около 1400 кв. миль Северного Китая становятся пустыней. Пыльная воронка, протянувшаяся вдоль северной и западной частей Китая, отлично видна на снимках из космоса.

Китайская сельхозэкспансия

Испытывая нехватку плодородных земель внутри страны, Китай активно скупает их за рубежом: в Африке, Центральной Азии, Южной Америке, Юго-Восточной Азии и Бирме. Там, где такая покупка невозможна или невыгодна, китайцы берут землю в длительную аренду. Правительства африканских стран, например Эфиопии и Судана, сдают пахотные земли по цене менее 1 доллара за акр в год.

При этом арендатор или покупатель получает права и на водные ресурсы. Если уж китайцы так хищнически используют их в своей собственной стране, вряд ли они будут более щепетильны на чужой земле. Последствия же такого потребительского подхода затрагивают интересы не только местного населения, но и жителей соседних стран. Так, например, вода, добываемая в верхнем бассейне Нила для ирригации полей в Эфиопии или Судане, сейчас не достигнет, например, Египта.

Примеру Китая следуют и многие другие страны, за бесценок скупая или арендуя сельскохозяйственные земли за рубежом. Большинство таких операций производится в странах со слаборазвитой экономикой, население которых, как правило, страдает от голода. Между тем предоставление сельхозземель в аренду не приносит местным жителям никаких дивидендов. Почти все необходимые составляющие сельхозпроизводства — техника, удобрения, пестициды, семена — ввозятся из-за границы, а вся конечная продукция вывозится из страны, так что ее экономика не получает практически никакой выгоды. В лучшем случае местные смогут устроиться фермерами, но с учетом высокой механизации процессов рабочих мест будет мало. В худшем — такие разоренные страны, как Мозамбик и Судан, будут иметь меньше земли и воды, которые необходимы для прокорма уже голодающего населения.

Неудивительно поэтому, что местные жители отрицательно относятся к подобной сговорчивости своего правительства и к иностранным арендаторам. В 2007 году, например, Китай подписал соглашение с Филиппинами по аренде 2,5 млн акров земли, на которых китайцы собирались производить сельскохозяйственную продукцию и отправлять ее к себе в страну. Как только об этом стало известно, общественный протест вынудил Манилу отложить соглашение. Однако нередко местные жители узнают о передаче их земель иностранцам лишь в тот момент, когда на полях появляется иностранная техника.

Китайские технологии на российских полях

Хотя по российскому законодательству иностранцам запрещено владеть сельхозземлями, зарубежные компании находят способы приобретения участков. В основном они создают дочерние компании, которые покупают для них сельхозземли в России. Российские цены на агроучастки в среднем составляют всего 1000 долларов за гектар.

Еще, по данным на 2008 год, Китай купил и освоил в России 80,4 тыс. га сельскохозяйственных земель ценой 21,4 млн долларов. Китайские госкомпании активно занимаются сельским хозяйством не только на наших дальневосточных землях, в Амурской области, но и, например, в Краснодарском крае. И если на Дальнем Востоке рост китайского сельхозбизнеса можно хоть как-то оправдать дефицитом населения, то в Краснодарском крае рабочей силы хватает. Однако вместо того чтобы развивать собственное сельхозпроизводство и самим получать высокие урожаи на хороших почвах и при хорошем климате, мы предоставляем эту возможность китайцам, которые к тому же истощают и отравляют наши земли химикатами и разоряют наших фермеров, продавая свою продукцию по демпинговым ценам. Почему сельхозкомпании китайцев в России приносят им стабильный доход, тогда как наши производители жалуются буквально на все, начиная от погоды и заканчивая административными барьерами?

Китай выходит из казарм

Китайские лидеры и эксперты постоянно говорят, что цели КНР сугубо меркантильные и страна полностью сконцентрирована на поддержании экономического роста. Иными словами, что бояться Китая нам не следует. Можно ли этому верить?

Довольно часто в последние годы поведение Пекина наводит на мысль, что восточный гигант, отлично осознавая свой силовой потенциал, с трудом удерживается от его применения. Территориальные споры и пограничные конфликты с соседями, масштабные военные учения по странным сценариям, открыто заявленные геополитические претензии на контроль (для начала) над прибрежной акваторией – в совокупности с быстрым ростом военных возможностей.

Ответом России может стать амбициозная программа перевооружения армии (19 трлн рублей до 2020 года). Но еще вопрос, как она будет реализована и окажется ли ее в принципе достаточно, чтобы впечатлить Китай – он ведь тоже не собирается стоять на месте. Мы не особенно беспокоимся насчет Пекина – а, кажется, следовало бы даже бояться. Ведь есть чего, если предметно взглянуть на Национально-освободительную армию.

Суша

Сухопутные силы Китая – это то, что в отличие от ВМС, касается непосредственно нас. России и Китаю нечего делить на море, однако Япония, Корея и даже Австралия давно опасаются возможностей ВМС КНР. В последние годы все более пристальный интерес к проблеме проявляют США. И если единственная на данный момент сверхдержава озабочена отдельными сторонами китайского военного строительства, то нам тем более следует озаботиться растущей мощью Пекина – вообще, а не только морской.

Китай, с населением более 1,3 млрд человек, располагает колоссальными призывными ресурсами (по некоторым оценкам, до 200 млн человек). Уже одно это делает его непобедимым в сухопутной войне – хватило бы только «калашниковых» для десятков миллионов мужчин, которых Пекин может поставить под ружье.

Конечно, Китай не выведет их всех в поле одновременно, но речь о другом: практически бесконечные ресурсы живой силы, черпаемой из лояльного, патриотически настроенного населения, позволяют развернуть в случае войны крупные наземные силы, достаточные для ведения войны со всем остальным миром в течение длительного времени. Надо ли говорить, что Россия с населением в 10 раз меньше в случае реализации наиболее мрачных сценариев окажется в безвыходном положении.

Однако в настоящее время Китаю нет необходимости содержать действительно большие сухопутные силы. Их размер достаточно скромен, принимая во внимания размер населения и растущую экономическую мощь страны. Численность сухопутных войск оценивается в 1,6 млн человек, причем в это число входит гражданский административный и обслуживающий персонал. Впрочем, это все равно больше, чем вся российская армия вместе взятая (не только сухопутные силы), численность которой составляет 1,2 млн человек и снизится, согласно текущей версии военной реформы, до 1 млн человек.

Китай разделен на семь военных округов, самые мощные из них – Пекинский и Шеньянский – граничат с российским Дальним Востоком. Еще один округ со штабом в Ланьчжоу ориентирован на Центральную Азию, Монголию и Сибирь к западу от Байкала.

Пекинский округ (граничит с Монголией и выходит на участок российской границы к востоку от Улан-Удэ) включает в себя три армии общей численностью 400 тыс. человек. Округ Ланьчжоу располагает двумя армиями, общая численность войск оценивается в 220 тыс. человек. Таким образом, на Сибирь в случае войны могут быть нацелены силы НОАК, превышающие 600 тыс. человек.

В зону ответственности Шеньянского округа входит северо-восток страны, он граничит с российским Приморьем. В состав округа входят три армии, в составе которых около 250 тыс. военнослужащих. Итого примерно 1 млн солдат НОАК могут быть практически немедленно, без проведения мобилизации, выдвинуты против России в Сибири и на Дальнем Востоке. Отметим также, что за последние годы в Китае построены десятки тысяч километров отличных дорог, в том числе и в приграничной зоне. Так что добраться в кратчайшие сроки из мест дислокации до российской границы проблем не составит.

Китайские сухопутные войска интенсивно занимаются боевой подготовкой. В 2009 году НОАК провела крупнейшие маневры в своей истории. В учениях «Большой шаг-2009» были задействованы 50 тыс. военнослужащих, четыре дивизии с техникой совершили бросок на 2000 км. Эксперты отмечали, что такие маневры могли отрабатывать боевые действия только против России. Где еще войскам потребовалось бы покрывать такие расстояния? Кстати, эти учения проходили на территории четырех из семи военных округов. Два из них – Шэньянский (Сибирь) и Ланьчжоу (Приморье).

Море

Первая и наиболее насущная задача растущего флота КНР вполне прикладная, если не сказать техническая, – обеспечить бесперебойные поставки минеральных ресурсов отовсюду, где Пекин их законтрактовал, а это практически весь второй, третий и так далее мир, где что-либо залегает в промышленных количествах.

Сейчас Китай потребляет 10% добываемой в мире нефти, и это только начало, четверть всего железа, стали и алюминия. Значительная часть углеводородов и другого сырья поступает из России, Казахстана и других стран Средней Азии по континентальным коммуникациям, которые Китай контролирует. Но чтобы гарантировать поставки из Африки, Южной и Центральной Америки, Пекину нужен мощный флот. И он его строит.

Россию все это мало касается: мы сражаемся с пиратами у берегов Сомали, но этим глобальное присутствие российских ВМС практически исчерпывается. Охотиться на караваны с нефтью и рудами, идущие к берегам КНР, российским морякам едва ли когда-то придется.

Если для нас китайские военные программы на море максимум предмет зависти (а то скорее безразличны), то в США на них обращают серьезнейшее внимание. В начале 2010 года в американском журнале Orbis была опубликована статья Джеймса Краски (исследователь Центра морской политики при Институте океанографии Вудс-Хоул, ранее занимал различные посты в Объединенном комитете начальников штабов США). В статье описывается, как американское высокомерие ведет к недооценке военных усилий других держав и относительному упадку флота США.

Расплатой за беспечность, по мнению автора, может стать внезапный удар по флоту США. Он пишет леденящую кровь картину («шел 2015 год…»), на которой Китай баллистической ракетой средней дальности вероломно уничтожает авианосец «Джордж Вашингтон» (и говорит потом, что на корабле произошел несчастный случай). США, все взвесив, решают не начинать глобальную войну – даже из-за авианосца и тысяч убитых моряков и летчиков.

Сюжет выглядит «желтовато» и по-киношному, что не преминули отметить ироничные комментаторы, однако развитие китайских ВМС (и армии в целом) в самом деле одна из центральных тем, обсуждаемых американским политическим и военным сообществом. Респектабельный Foreign Affairs в последние годы регулярно публикует материалы по этой теме. Одна из последних, кстати, называется «Приведет ли подъем Китая к войне?».

А что касается основного допущения в сценарии потопления авианосца, еще два года назад появились данные о том, что Китай обладает или вскоре будет обладать противокорабельной баллистической ракетой с радиусом действия 2000 км и покрывающей это расстояние за 12 минут. Ракета оснащена сложной системой наведения, ее малозаметность и маневрирование на завершающей стадии полета позволяют ей остаться незамеченной до момента поражения крупной надводной цели – такой как авианосец.

По данным Пентагона, в 2009 году ВМС Китая насчитывали 260 кораблей и судов, в том числе 75 надводных кораблей основных классов и более 60 подводных лодок. Китай строит авианосец и «продолжает демонстрировать интерес» в приобретении у России палубных истребителей. Для сравнения, в составе ВМС США около 280 кораблей и судов различных классов. Хотя в качественном отношении, а также по числу кораблей океанской зоны, американский флот значительно превосходит ВМС КНР, сам размер их уже таков, что пренебрегать ими не может никто, даже США.

Воздух

ВВС Китая имеют в своем составе примерно 2500 самолетов, из которых примерно 1500 боевых, что делает их третьими в мире по численности после американских и российских. В настоящее время ВВС России насчитывают около 2800 самолетов, из них почти 1500 боевых. Таким образом, здесь мы как минимум не уступаем Китаю.

Важен, однако, не только текущий срез, но и динамика. Китайские ВВС развиваются быстрее российских, интенсивно пополняясь новыми машинами – как собственного, так и иностранного производства (в том числе российского). Военные самолеты Китай производит так же, как и все остальное: сначала покупка образцов, затем «творческое заимствование» технологий и создание собственных машин, удивительно похожих на зарубежные прототипы.

Можно продолжать посмеиваться над таким подходом, но результаты его вполне нешуточные. На этой неделе китайцы представили свой новый палубный истребитель J-15 Flying Shark, живо напомнивший специалистам российский Су-33. В 2001 году прототип Су-33 был приобретен на Украине. Российские военные уже заявили, что китайская копия уступает оригиналу. Возможно, так и есть. Представитель китайских ВВС, отвечая на это, выразил мнение, что «сенсоры, авионика и ракеты на Су-33 давно устарели», и добавил, что на их самолете электроника намного более продвинутая. Некоторые американские эксперты полагают, что китайский самолет в целом сопоставим с F-18, «рабочей лошадкой» ВМС США, хотя и уступает по отдельным параметрам.

К сожалению, в условиях тотального преобладания китайских сухопутных войск от наших ВВС нельзя будет ждать превосходства в воздухе. В лучшем случае можно говорить о приблизительном паритете, что земле не очень поможет.